Стены здесь были обиты мягкой тканью и разрисованы различными красочными картинками. На полу лежал полусгнивший ковер (единственный во всем доме). Настоящий, персидский ковер, ручной работы. Поверьте мне: я знаю, о чем говорю. Я видела, как ткут эти ковры, и вспоминая тот ковер, я говорю себе: «Да, он был настоящим».

Хоть он и сгнил почти весь, и наполнил комнату отвратным запахом затхлости и гнили, все же он был достоин восхищения.

Сложные узоры оплетали его поверхность, словно паутина углы старого дома, орнамент состоял из сложнейших художественных элементов. В середине был огромный, необычайной красоты цветок.

Что-то восточное было во всем ковре и глядя на него, вспоминались верблюды и пустыни; караваны, блуждающие в песках, в поисках оазиса; прекрасные женщины, скрывающие свою красоту от мужчин, чтобы те не ослепли; величественные храмы, называемые мечетями; и палящее солнце, на краю земли.

Я сфотографировала эту красоту на полу и, аккуратно ступая по нему, прошла в противоположный конец комнаты и вышла на балкон.

Прохладный летний ветерок освежил меня и наполнил мои легкие сладостью цветущих трав и цветов. Как приятно снова было очутиться на улице. Этот дом начал мне порядком надоедать (если опустить весь тот ужас, что он внушал мне).

Вы не представляете, как не хотелось мне снова внутрь! Идти по душным, мрачным коридорам и бояться каждого звука. Как хотелось привязать веревку к перилам балкона и спуститься туда, на поляну!

Как велико было мое желание спуститься туда и пройтись по траве, освещенной луной, босяком, скинув не нужные кроссовки. А потом, нагулявшись разлечься на этой траве, положить под голову рюкзак и заснуть, в опасной близости от дома на Лесной улице…

Но мечтам моим пока не суждено было сбыться. Мои мечты прервались звуками шагов за спиной.

- кто здесь?

Резко обернувшись, я направила свет фонаря в комнату. Я надеялась увидеть там человека, который не понятно как проник в дом, но там никого не было…

- бывает… глюки… - тяжело дыша, произнесла я.