Я знала, что опаздываю. Я бежала со всех ног, по пути перескакивая лужи и не очень расторопных прохожих, но все равно не успевала.

Красный свет перегородил мне дорогу. Отлично, есть время отдышаться.

Удивительно, но я уже не первый раз спешила в институт. Вчера у меня тоже состоялся бег с препятствиями, но немножко по-другому поводу. Хотя, это не важно.

Зеленый, и я стартанула, не обращая внимания на возмущенные вопли случайно оброненных прохожих. Подумаешь, в грязь упали! У меня вот контрольная накрывается, а вы тут под ногами ползаете! Брысь!

Да, сегодня я явно не в духе. Но что поделаешь? Не может же быть все всегда так, как хочу я или преподаватель по философии. Бывают и черные полосы.

Правда, у кого она чернее, у меня или Владимира Егоровича, еще надо выяснить. Когда я ворвусь в аудиторию, мокрая, грязная и с горящими глазами, из которых будут вырываться молнии, то под партами окажутся не только мои одногруппники, с профессором во главе, но и каменный бюст Евклида, прозванный Люсей за непомерно большие…. Ну, это, впрочем, не так важно.

Я влетела на третий этаж и резко затормозила в районе площадки. Вообще-то мне нужно было на четвертый, но толпа заблокировала мне доступ на верхний этаж, заставив на секунду призадуматься.

Ладно, профессору и Люсе, я все объясню позже, а одногруппники меня и так поймут. Я энергично протолкалась в первые ряды и замерла у распахнутой двери в деканат.

Открытая дверь сама по себе была странностью, но что-то мне подсказывало, что далеко не это привлекло внимание толпы.

Я заглянула за ограждение и увидела труп. Нет, сначала я увидела нашего декана Геннадия Владимировича, лежащим на полу и сверлящего потолок стеклянными глазами. О том, что это уже не живой человек, я догадалась по рукоятке ножа, торчащей из его груди. Фу, мерзость.

Но самое ужасное было то, что он был мне нужен. Причем живой и здоровый. Я должна была подписать у него пару бумаг, которые должны были…. Хотя, повторюсь, это уже совсем другая история.

Вокруг тела суетились милиционеры. Труп фотографировали и осматривали. Желтая оградительная лента трепыхалась на сквозняке.

Рядом с дверью стояла Людмила Ивановна,